НОВОСТИ || КАРТЫ || ОБЪЯВЛЕНИЯ || СПЕЦПРОЕКТЫ

     Город62
                                          


КУРСЫ ВАЛЮТ: 
USD
EUR
по данным на 2.10.13

ПОГОДА:

Яндекс.Погода

ВАЖНЫЕ НОВОСТИ:

Статьи

Главная » Файлы » Статьи наших авторов » Елена САФРОНОВА

Исторические хроники театра «Предел»
10.09.2010, 09:11

Совсем недавно Скопинский народный молодежный театр «Предел» вернулся из поездки в Ульяновск. Поездка оказалась триумфальной: новый спектакль «Предела» был принят «на ура» аудиторией, с которой наши герои раньше не встречались. Несмотря на это, первое знакомство оказалось очень плодотворным.

Новый спектакль «Предела» называется «Гуссенбах – Кучугурки». Его репетировали страшным летом 2010 года, в безумную жару – и, благодаря упорному труду, тяжелую погоду перенесли легко, как будто не заметив. В нем были задействованы почти все юные артисты «Предела». Режиссером спектакля стал Илья Дель, сын театральной четы Владимира и Ирины Дель, и, по мнению отца, справился с этой ролью блестяще. Почему Владимир Дель ради этой постановки передал бразды правления сыну? Возможно, потому, что для него было слишком тяжело работать над ним только как над творческим материалом. Ведь «Гуссенбах – Кучугурки» - семейная история Владимира Деля.

Отец артиста и режиссера, Фердинанд Дель, родился в поселке Гуссенбах в республике немцев Поволжья (ныне Саратовская область). В первые же дни Великой Отечественной всем жителям республики вручили предписание: собраться за два часа с вещами. Семьи разрушали, развозя на эшелонах в разные стороны… Фердинанд Дель оказался в трудармии на шахтах Скопинского района Рязанской области. Трудармейцы жили, по сути, в концлагере. Сердобольные местные сельчане носили им еду. Среди них была вдова солдата, погибшего через месяц после начала войны, молодая женщина с грудной дочкой из деревни Кучугурки (ныне такой деревни не существует)… Она стала женой Фердинанда Деля. Третий ребенок в семье, родившийся уже после войны, - Владимир Дель. Пожалуй, впервые за всю свою творческую деятельность он так близко затронул тему своей «интернациональной» семьи. Символическое название «Гуссенбах – Кучугурки» так перекликается со всей многострадальной советской историей…

В начале сентября в Ульяновске состоялся Общероссийский фестиваль культуры российских немцев, организованный Международным советом немецкой культуры (МСНК). На него съехались представители разных творческих профессий. Среди них было всего два театра, и один – скопинский «Предел» со спектаклем, подготовленным специально к этому масштабному мероприятию. «Гуссенбах – Кучугурки», говорят артисты, тронул зрителей до слез. «Предел» стал лауреатом премии фестиваля «Авангард» и выиграл грант на демонстрацию своей постановки по всему Поволжью. Рейд театра с новым спектаклем должен состояться в будущем, 2011 году, они проедут на пароходе по всем крупным волжским городам. Формально рейд запланирован на будущий год, так как исполнится ровно 70 лет со дня «переселения» немцев Поволжья в глубь России, как потенциальной «пятой колонны». Но, по сути, даты не имеют основополагающего значения - просто пришло время рассказать иную, не плакатную правду о Великой Отечественной войне, о том, как она не смогла ожесточить умы и сердца людей, не смогла победить силы любви. Было бы ошибкой считать, что «Гуссенбах – Кучугурки» - трагедия. Наоборот, в ней много светлых и даже веселых страниц. У рязанского зрителя будет прекрасный повод убедиться в этом лично. Нынешней осенью спектакль обязательно доедет до Рязани, состоится премьера.

А буквально через день после возвращения из Ульяновска «Предел» показал в Скопине, в рамках 4-го Международного фестиваля гончаров (проходил 6 – 10 сентября) свой «фирменный» спектакль «Скопин – красный угол России» аудитории художников-керамистов, гостей фестиваля. Профессионалы были поражены чарующим сочетанием красок в костюмах скопинских крестьян (все костюмы – подлинные!) и ореолом обрядов, песен и причитаний, окружающих такие, казалось бы, прозаические вещи, как повседневная одежда и праздничный наряд.

В первый раз я просмотрела спектакль «Скопин – красный угол России» от начала до конца. Ранее доводилось видеть фрагменты из него во всяческих действах. Надо сказать, что даже в кратких отрывках минут на пятнадцать скрыт мощнейший пласт «бытовой» магии, которой владели наши предки так же обыденно, как простейшими сельскохозяйственными или ремесленными навыками. Русским крестьянам, живущим «лицом к лицу» с природой, были необходимы и те, и другие знания. Они все время пытались поставить себе на службу силы природы, а различные житейские обстоятельства обернуть в свою пользу, к максимальной дальнейшей выгоде. Женские костюмы пригородного скопинского села Секирино – целая энциклопедия народного быта, верований и стихийной культуры. По словам Владимира и Ирины Дель, костюмы в том виде, в каком мы их видим на сцене, сложились где-то в конце XIX века. Хотя у села Секирина богатая и древняя история. Есть версия, что его «воинственное» название связано аж… с Куликовской битвой! Будто незадолго до того сражения через Секирино проезжал великий князь Московский Дмитрий (впоследствии Донской) и влюбился в тамошнюю девицу-красавицу. И будто бы в Секирине, благодаря его близости к опасным, чреватым набегами степняков рубежам России, женщины наравне с мужчинами осваивали воинскую премудрость и владели секирами отменно. Откуда-то ведь взялись в народном секиринском костюме для молодой женщины декоративные элементы на плечах, твердые нашивки с узорами – «палеты». Их название подозрительно напоминает элемент мундира – эполеты, даром, что это слово вполне французское… Но рубаха для девочки называется в Секирине «хранцузская» рубаха!.. Воистину, как причудливо тасуется колода слов в мировых языках… Вообще, мне очень хочется побывать в селе Секирине, ибо я слышала от Ирины Дель не раз, что это село – просто оазис матриархата, что там «правят бал» женщины, а мужчины почти все время на вторых ролях. Им отводится функция кормильца семьи. А все важнейшие вопросы в доме решает женщина. Скажете, эка невидаль, стоит ли ехать в какую-то деревню, когда в любом мегаполисе наблюдается ровно такая же картина – активные дамы и пассивные, порой откровенно никчемные их «половины»? Да, проблема обмена гендерных ролей расцвела в российском обществе махровым цветом, и многие психологи и социологи ломают голову, отчего так вышло, да когда началась эта «ломка устоев»… Но уникальность Секирина в том, что такой расклад – женщины впереди – пришел из глубины веков и имел место, еще когда в прочих областях России царил патриархат. Так что посетить это село стоит!

Девочка-подросток имела право надеть костюм с палетами единственный раз до собственной свадьбы – на свадьбу своей подруги. Зато на свадьбу молодая женщина трижды меняла наряды, не считая венчального – и все они украшены палетами. Причем венчальный – самый скромный, синий в мелкую ягодку. На свадьбу девушку обряжали с такими печальными песнями, будто по покойнице плакали. В церкви кончалась ее беззаботная девическая жизнь, и по этому поводу туалет должен был выглядеть печально, чтобы не сказать скорбно. И наряд «маменьки», будущей тещи, на свадьбе дочери был тоже сдержанным, выражал ее подспудное горе от грядущей разлуки с дочкой. Упоительно звучит формулировка «занавеска по печали» - это переводится «фартук в строгих тонах и в мелкий рисунок, символизирующий печаль матери». «Занавеской» звали в Секирине парадный фартук, обязательную составную часть женского костюма, как говорится, от семи до семидесяти лет.

Но почему-то, вернувшись домой от венца, новобрачная одевалась очень пестро, в одежде ее доминировал кумачовый цвет, а палеты играли всеми цветами радуги. Самый богатый наряд – с золотыми палетами – надевался на второй день. На третий алый цвет становился бордовым, палеты тоже «мрачнели» - праздник кончался, впереди шли будни замужней женщины. Понева – сборчатая юбка замужней крестьянки, бывает «изложенная», то есть с узорами и нарядной тесьмой, и «неизложенная», то есть простая, без украшений, - платок на голове и две косы под ним «прирастали» к замужней молодухе навечно. С течением лет женский наряд обретал все более сдержанные тона. Интересно, что цветом траура и горя в Секирине считался… белый. Прямо как у буддистов! Хотя вряд ли в селе Секирине слышали до революции об этой мировой религии… У вдов, солдаток, матерей, похоронивших сына появлялись в одежде белые детали – так называемые «белые половинки» рукавов, сверху красных и узорчатых, снизу, к телу, белых. В светлой сермяжке – льняном длинном жилете без застежки - и белом плате женщины ходили в церковь. В такой же сермяжке, только новой, при жизни ни разу не надеванной, ее хоронили. А за гробом шли женщины в «синюшках» - длинных рубахах из натурального льна, крашеных в синий цвет и неотличимых от американской знаменитой «джинсы».

Рисунок на мануфактуру, из которой шились сарафаны и рубашки, наносился вручную в несколько приемов: сначала по некрашеной ткани рисовались восковые цветы либо узоры, потом ткань опускали в чан с «базовой» краской, и покрытые воском места оставались белыми, после чего воск счищали или сплавляли горячим утюгом, а по «лекалам» расписывали материю. Удивительно, что спустя целый век эта ткань вовсе не выглядит линялой, и цветы нисколько не поблекли!.. Вот вам и преимущество ручного труда перед машинным. В количестве выработки такое производство сильно уступает, зато в качестве дает машинерии сто очков вперед!

Названия деталей секиринского костюма и туалетов на разные случаи жизни звучат то ли как музыка, то ли как заклинания: «затканный», «строченый», «годовой», «четки» (или «чепки»?), «жерелья» (разные уровни традиционных бус)… Надо недюжинный опыт, чтобы не путать, что как называется. Но артисты театра «Предел» не путаются нисколько. Ведь все эти наряды извлечены из сундуков их мам и бабушек. Сундук в этом селе – не только утилитарный «гардероб», но и средоточие всей жизни семьи, кладезь нарядов, призванных так или иначе умилостивить внешние силы. Или, наоборот, символизировать без слов о житейских обстоятельствах того или иного члена семьи. В том числе в сундуке хранилась и мужская рубаха, которую никогда не мог надеть хозяин дома (а почему так – секрет!). Теперь эти вещи, которым более ста лет, бережно, с любовью используются в спектаклях театра «Предел». Столь же осторожно и любовно обращаются с народными песнями, припевками, частушками, причитаниями и прочими «звуковыми» сопровождениями обрядов. Они записаны на слух из уст бабушек, которые слышали все это от своих бабушек. Налицо в Секирине преемственность поколений, которая в других краях все больше сходит на нет…

В том и состоит художественная концепция спектакля «Скопин – красный угол России», чтобы продемонстрировать преемственность поколений, испокон веков живущих в одном и том же населенном пункте, «оживить» историю своих предков. Ведь в глобальном отражении история страны и народа – учебники и хроники, то сухие, то подробные, и все же умозрительные. И лишь на частных примерах история становится осмысленным рядом живых, непосредственных деталей и фактов. Ее можно, что называется, «пощупать». В случае с секиринским народным костюмом пощупать историю выпадает шанс буквально.

Режиссер Владимир Дель, правда, лелеет мечту еще «расширить» спектакль про красный угол, сделать его полноценным художественным произведением, в котором был бы сюжет, помимо набора редкой и интересной информации. Мне кажется, что спектакль этот и в нынешнем его виде самодостаточен. Но спорить с режиссером, тем более, с таким талантливым, как Владимир Дель, грех велик, да и неразумно – вдруг он поверит зрителю и откажется от задумки, а мы в итоге лишим себя удовольствия созерцать феерическое действо? В котором и фантазии, и красок, и идей будет сверх всякого предела!

 

Елена Сафронова

Категория: Елена САФРОНОВА | Добавил: glotov
Просмотров: 2008 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 3.0/2
Всего комментариев: 0


Поделиться новостью в соцсетях.



Система Orphus  || Сайт "Город62". 
При использовании материалов сайта обязательна гиперссылка на источник информации || © 2024 |